Избранное 2017
Информационная продукция предназначена для лиц старше 16 лет.
№7(33) от 31.07.2017
Владимир Евзеров.
Интервью с выдающимся композитором
Интервью с Владимиром Евзеровым провела
Елена Чапленко
Елена Чапленко: Ваша встреча с замечательным артистом Валерием Леонтьевым привнесла и в его, и в Вашу творческую жизнь много нового и увлекательного. Расскажите, как Вы познакомились, и как создавались ваши первые песни.
Владимир Евзеров: Однажды меня пригласил на встречу мой старый друг Сергей Петров – главный режиссёр «Славянского базара», кстати, он был первым, кто вывел меня на московскую сцену как исполнителя. Он узнал, что у меня есть песня «С нами Бог» на стихи выдающегося русского философа и поэта Владимира Соловьева, и загорелся идеей закрыть ей программу фестиваля. Но чтобы сделал это именно Валерий Леонтьев и никто другой. И надо было, чтобы кто-то Валере эту идею продвинул. Решили, что такую миссию возьмут на себя Сергей Петров и Нона Хадикова, тогда музредактор ГЦКЗ «Россия» (в то время это все равно что «главный музредактор страны»). Валера принял предложение, и в тот момент родилась наша творческая, а потом и чисто человеческая дружба. Кстати, во время Валериного исполнения «С нами Бог» к пульту фестиваля подошли представители президента Белоруссии и попросили именно на этой песне «включить» финальный фейерверк. Хотя в финале звучал гимн Белоруссии... Никто ничего подобного не ожидал, однако такой факт состоялся. Что мое творчество привнесло в жизнь Валерия Яковлевича я не знаю, а вот в моей жизни этот, не постесняюсь определения, гениальный артист, а в последствии и настоящий мой большой друг стал событием огромным. Настолько огромным, что это сложно выразить словами. Я ведь много лет писал, вдохновлённый его талантом, втайне надеясь, что именно ему песня придётся по душе, и именно он ее исполнит. Если для него – звезды сцены – главным оценщиком становится публика, то для меня, его автора, главным судией все-таки является он сам. После фестиваля Нона Германовна мне сказала, что пора уж показать что-то из моего творческого багажа Валерию Яковлевичу. А я к тому моменту сколотил уже приличный «сундучок» и никому ничего не предлагал, ждал исполнителя от Бога!.. Я передал ей кассету с песнями, а она переправила ее по назначению. Через несколько дней мне позвонил Валерий Яковлевич и сообщил, что ему понравилась «Девочка дурману наелась» на стихи И.Бунина. Я поехал в ГЦКЗ «Россия», где в офисе Леонтьева и началась моя История. Далее случился просто безумный творческий марафон, буквально за небольшой промежуток времени мы записали девять песен – это невероятно много! Валерий Яковлевич обкатывал их на гастролях и потом включил в юбилейную программу «Фотограф сновидений». Планировали записать для неё ещё несколько песен, но просто не хватило времени. Николай Кара, тогдашний продюсер Валерия Яковлевича, говорил мне: «Володя, уже не хватает аранжировщиков!» В результате на сегодняшний день у нас с Леонтьевым 40 записанных песен. Надеюсь, что будет продолжение. И, конечно, я буду всегда помнить концертный зал «Россия» – тогдашних его руководителей Петра Шаболтая, и Анатолия Диментмана. А Нона Германовна была талисманом целой плеяды наших достойных артистов.
Елена Чапленко: В репертуаре Валерия Леонтьева есть бесподобный цикл песен на стихи Ахматовой, Цветаевой, Блока... Когда Вы сочиняли музыку к этим стихам, Вы старались подчеркнуть особую прелесть поэзии Серебряного века?
Владимир Евзеров: Писать музыку на стихи классиков я начал, ещё обучаясь в Московском университете культуры. Сподвигла меня на это мой педагог и друг Изольда Хвацкая. Я учился на курсе Семена Аркадьевича Баркана, именно он в своё время «вытащил» меня из Нижневартовска и взял на свой курс. А Изольда Васильевна Хвацкая была режиссером молодежного театра в Московском городском Дворце пионеров. И ставила там спектакль по Рею Бредбери «Марсианские хроники». Она и предложила мне написать музыку к спектаклю – и стихи, на которые я писал музыку, были уникальны и завораживающе. Уже впоследствии, после окончания института, по рекомендации Изольды я стал зав. музчастью в театре-студии «Драматург», и несколько лет писал музыку к драматическим спектаклям, которые шли в нескольких городах России. Так что эта школа (институт с такими педагогами и работа в театре) дали мне хороший багаж для старта уже в жанре эстрады. Кстати, сын Изольды Алексей, стал известным в стране аранжировщиком, он сам замечательно поёт и является одним из популярнейших исполнителей в «Одноклассниках». Что касается поэтов Серебряного века, то меня увлекала в то время любая классика – и русская, и восточная – лишь бы был в стихах толчок для появления мелодий. Что же касается Анны Ахматовой, то сборники с ее стихами я перечитывал по «сто раз». И «Виновника» много раз мысленно читал наизусть, но только один раз что-то торкнуло и поплыла мелодия.
Елена Чапленко: Кто является первым слушателем Вами сочинённого нового произведения?
Владимир Евзеров: Тут все происходит по настроению или по чутью – кому показать первому. Этим человеком может быть моя сестра Светлана, или мой крестный сын Роман, или друзья. Иногда я показываю вновь сочиненную песню даже своим бывшим женам, с которыми умудрился сохранить очень тёплые отношения. Кто говорит потом, что это точно написано для Леонтьева, а кто-то видит исполнителем Баскова, Киркорова… И так далее. Но! Если это песня написана от мужского имени, я все равно показываю ее в первую очередь Валерию Яковлевичу. Только если вещь оказывается «не его», я уже думаю – кому ещё из исполнителей показать. А чаще всего кладу в «сундучок», потому что это совершенно непортящийся товар.
Елена Чапленко: Какая музыкальная композиция была сочинена Вами «на одном дыхании»?
Владимир Евзеров: Все, что состоялось, я имею ввиду – попало в хорошие руки, все написано на одном дыхании. Либо стихи так поразили, что я сразу садился за инструмент, и песня писалась практически мгновенно: вот льётся мелодия, накладывается на прекрасные строки, и завершается с последним словом стиха. Либо вдруг появлялась мелодия и пелась внутри меня – тогда я бросался к телефону и напевал ее на диктофон. Только потом садился за инструмент и перекладывал на ноты. И лишь после я решаю, кому из поэтов предложить песню для написания стихов.
Елена Чапленко: С какими препятствиями Вам приходилось сталкиваться на Вашем творческом пути?
Владимир Евзеров: Мне кажется, что препятствия для творческого человека – это он сам! Да и неинтересно без них, и всячески полезны эти самые препятствия. Ты только крепчаешь, преодолевая их. Конечно, особенно сейчас, существуют препятствия самого формата «шоу-бизнес», где все уже распределено. Однако, если ты сам или твоё творчество являются «штучным товаром» – тебе и помогут, и пригласят, и появятся спонсоры или инвесторы. Многие люди мне в жизни помогали, пока я был молодым и ещё неизвестным автором: предлагали мои песни артистам, приглашали меня выступать в качестве исполнителя… Я им благодарен и буду всегда это помнить.
Елена Чапленко: Что Вас увлекает в повседневной жизни?
Владимир Евзеров: Солнце, море и воздух! И хоть мне уже не 25, но все же – Любовь!
Елена Чапленко: Чья оценка Вашего творчества наиболее значима для Вас?
Владимир Евзеров: Я привык к разным оценкам. И все воспринимаю, как подсказывает мне мое чутьё. Если оценка справедлива – я ее принимаю и даже иногда могу что-то изменить в произведении: мелодию в каком-то фрагменте изменить, выбрать другой темп, попросить поэта что-то скорректировать в стихах… Бывают, конечно, забавные оценки. Например, песня «Цветет малина за окном» лежала четыре года у Валерия Яковлевича и у Софии Михайловны Ротару. Первой отозвалась Ротару, и они с Николаем Басковым спели ее дуэтом, сделав очень популярной в народе. На что Валерий Яковлевич мне сказал: «Вот видишь, песня попала в хорошие руки!»
Елена Чапленко: Как Вы находите общий музыкальный язык с современным слушателем?
Владимир Евзеров: Общий язык находят исполнители. Они же находятся на сцене, они видят, что и как публика воспринимает. Вот недавно я участвовал в создании альбома молодого талантливого певца Александра Андрианова. Он нашёл единомышленников – и по духу, и по одаренности – аранжировщика Артура Безуглова и звукорежиссёра Ивана Муравского. Я предоставил песенный материал – и все! Не был на студии, не участвовал в создании аранжировок и даже старался не давать советов. Впоследствии оказалось, что я очень правильно поступил! Они молодые, они чувствуют это время, они на сцене, в студии ощущают это веянье сегодняшнего настроения. Для меня же общение с публикой – это когда я выступаю на каком-нибудь мероприятии в качестве автора-исполнителя с песнями, которые публика уже знает. Там для меня все просто – можно спуститься в зал и «пустить микрофон по рукам» – народ сам и споёт, и допоёт.
Елена Чапленко: Есть ли у Вас место, которое навевает особые воспоминания, и с какой музыкой оно ассоциируется?
Владимир Евзеров: Особое воспоминание для каждого – это мама. Я родился в Черкассах (Украинская ССР). Замечательный городок с приветливыми людьми, в то время – никаких различий в национальностях. Я учился в школе, где украинский язык шёл отдельным предметом, и я мог говорить на нем и свободно его понимал. А какой он певучий! А теперь я даже не могу поехать посетить могилу мамы… И именно это меня и мучает, и тревожит… Поэтому я недавно на своём аккаунте в ютубе разместил песню на стихи Сергея Есенина «Молитва матери», которую уже немало лет назад, ещё в начале своей карьеры замечательно исполнил Николай Басков. Так что хочу сказать каждому – Берегите своих матерей!
Елена Чапленко: Для удовольствия музыку какого классического композитора Вы слушаете или даже исполняете?
Владимир Евзеров: Чаще других слушаю Чайковского и Рахманинова.
Елена Чапленко: Существуют различные мнения, возможно ли выстроить настоящие дружеские отношения внутри сценического коллектива. Какого мнения придерживаетесь Вы? Каких людей Вы бы могли назвать своими друзьями?
Владимир Евзеров: Отношения в театральном коллективе и в эстрадном мало чем отличаются друг от друга. И в театре, где я работал, и до этого во многих Дворцах культуры, в организациях, которые в советские времена набирали художественные коллективы, находились, конечно, те, кто чем-то был недоволен. Я и сам иногда был в такой же ситуации – не хотелось молча пройти мимо несправедливости, хамства… Но мне кажется, все зависит от руководителя коллектива и его административной команды. В коллективе у Валерия Яковлевича, например, все равняются на Леонтьева. Поэтому многие работают с Валерием Яковлевичем много лет, им по-настоящему повезло с шефом.
Елена Чапленко: Насколько сложно Вам исполнять собственную песню, которая ранее уже получила известность в другом исполнении?
Владимир Евзеров: Петь после Валерия Леонтьева, Софии Ротару, Николая Баскова, Филиппа Киркорова – это «курам на смех». Но поскольку меня, тем не менее, зовут на различные мероприятия (хотя в последнее время мне больше нравится быть в жюри различных конкурсов), то я стараюсь быть подготовленным и раз в неделю обязательно репетирую. Но на моих выступлениях очень много помощников – это практически весь зал. Объясню. Обычно в моем мини-концерте 3-6 песен. Начинаю выступать с песни «Вставай и иди» – она последняя, которая появилась в репертуаре Леонтьева, затем исполняю «Если ты уйдешь» и далее – «Виновник», «Ночной звонок», «Ягодка», «Цветет малина» и в финале обязательно – «Каждый хочет любить”» Если первую песню можно спеть на сцене, то все остальные я исполняю уже в зале, причём, в хоровом исполнении и с солистами, которых я произвольно выбираю из публики, и они «солируют». Поскольку это всегда случается спонтанно, то получаешь от этого незабываемое удовольствие!
Елена Чапленко: В каком музыкальном жанре Вы бы хотели себя попробовать? В Вашем репертуаре имеются произведения крупных форм?
Владимир Евзеров: У меня есть несколько детских мюзиклов на либретто Владимира Степанова, сегодня он один из самых востребованных детских писателей. В нескольких театрах страны шли и идут музыкальные спектакли «Роза и шипы», к которым я писал музыку и песни. Но я ещё не углублялся в оргвопросы по устройству детских мюзиклов – как-то все руки не доходят.
Елена Чапленко: Вы ставите для себя какие-то временные рамки, и возможно ли это, в принципе, для творческого человека? Или Вы работаете спонтанно?
Владимир Евзеров: Состояние спонтанности – это моё. Как говорил Станиславский – «лучеиспускание». Это когда ты испытываешь самый настоящий восторг, когда вот этот лучик касается тебя и ты быстрее бежишь записывать мелодию. А вот когда поступают специальные заказы – гимны или посвящения, тогда надо серьёзно и неторопливо работать. С литературным материалом для гимна, с аранжировкой, с поиском именно того исполнителя, который был бы наиболее точен в данном произведении. Конечно, и в таких заказах ты стараешься не быть просто ремесленником – в каждом произведении надо находить свою прелесть и самобытность. Да и чертовски приятно находиться в населенном пункте или в какой-то организации или на заводе, где вдруг звучит твоё посвящение…
Елена Чапленко: С кем из поэтов Вы работаете в настоящее время? Чем заинтересовали Вас их произведения?
Владимир Евзеров: Когда я только начинал писать песни, мои соавторы стояли на книжных полках. Это был период моего отчаянного вдохновения! Писал, писал, писал… До сих пор все книжные полки в моем доме заставлены классикой. Это – мои родственники. С ними можно даже поговорить. Но я ещё давно знаком и дружу с замечательным поэтом и моим большим другом Николаем Денисовым. У нас с ним были совместные труды, однако, когда наступил период «Леонтьева» нас как прорвало. Начали с «Кленового листа», а потом понеслось – «Ночной звонок», «Ягодка», «Шери», «Шестая жизнь», «Рыжая девочка», «Ветер знает» и многие другие. И сегодня мы продолжаем и дружить, и сотрудничать с нашим «Ильичом». А в продолжение везения на поэтов с удовольствием назову Николая Зиновьева, с которым мы писали для Николая Караченцова и Александра Малинина. И Юрия Баладжарова, с ним сложились песни для Валерия Яковлевича, Эдиты Пьехи, Иосифа Кобзона. С Сергеем Калиостро мы написали для Валеры «Вставай и иди», с Владимиром Ильичевым «Мое оружие Любовь». Отдельно хотелось бы сказать о замечательном питерском поэте Юрии Баладжарове: он и Николай Денисов – те мои друзья, которым я в первую очередь отправляю мелодии для написания стихов. И эта многолетняя деятельность пока не давала «сбоев».
Елена Чапленко: Большая часть Ваших музыкальных произведений обладает неповторимым, завораживающим эффектом. Какие мысли посещают композитора в моменты создания такой музыки?
Владимир Евзеров: По поводу эффекта – это вам, конечно, виднее. А что до меня, то никакие мысли во время творческих порывов и не посещают, ведь мой мозг занят только рождающейся мелодией. Ничего вокруг не вижу, никого вокруг не слышу! Все! Меня нет! Но сейчас я есть, я отвечаю на ваши вопросы и хочу пожелать вашему изданию многих лет творческой и яркой деятельности!
Фотографии из личного архива Владимира Евзерова.
№1(27) от 31.01.2017
Фееричная комедия "Отель Калифорния"
Елена Чапленко
Как это волнительно – выйти на сцену и подарить людям, зрителям, целый час абсолютного счастья! И трудно себе представить, сколько сил и эмоций было вложено творческим коллективом в этот заветный час. А если учесть, что спектакль был срежиссирован молодым начинающим специалистом – студенткой Театрального института имени Щукина Николиной Калибердой, – то можно только восхититься увиденной на сцене трилогией.
Спектакль «Отель Калифорния» поставлен по мотивам произведения американского писателя Нила Саймона «Калифорнийская сюита», написанного им в 1976 году. На сцене играют только два актёра - Николина Калиберда и Феликс Мурзабеков. В одном интерьере – по задумке автора, диалоги мужчины и женщины происходят в одном и том же номере отеля, только в разные дни – актёрам удалось воссоздать абсолютно разные атмосферы. В первой части трилогии витал дух лёгкости, непринуждённой романтики, флирта, музыки и танца. В следующей миниатюре скорее можно говорить о человеческой комедии. На первый взгляд шутливая, она заставляет задуматься о глубине и характере отношений между людьми. И третья – переносит зрителя в мир роскоши и внешнего блеска.
И хотя на афишах значится имя одного Нила Саймона, первая часть трилогии поставлена по произведению другого, не менее известного американского писателя Джорджа Аксельрода. Сюжет этой пьесы хорошо знаком широкому кругу благодаря кинокомедии «Зуд седьмого года», снятой в середине пятидесятых. Главную роль в этом фильме исполнила блистательная Мерилин Монро. Стоит отметить, что самый узнаваемый образ актрисы, в белой порхающей юбке, был создан именно во время съёмок этого фильма. Первоначально сцена снималась на 52-й улице Театрального квартала Манхэттена, недалеко от театра «Элвин», который спустя четверть века, в 1983 году, был переименован в театр Нила Саймона. Таким образом, Нил Саймон стал единственным драматургом Америки тех лет, у которого был свой собственный театр.
Вспоминая литературное произведение, следует отметить, что второй и третий сюжеты «Калифорнийской сюиты» весьма специфичны, - литературная критика оценила их как фарс. Не все, прочитавшие эту пьесу, дали ей положительный отзыв. Тем не менее, спустя полтора года после издания книги, «Калифорнийская сюита» была экранизирована.
Фильм имел немалый успех, в особенности, у американских зрителей, и во многом, благодаря хорошей игре актёров.
В отличие от сюжетов-фарсов, первый сюжет произведения критика оценила очень высоко. Миниатюра повествует о бывших супругах, встретившихся спустя несколько лет. Создаётся впечатление, что их взаимоотношения всю жизнь строились по принципу психологической конфронтации. Они были достойными соперниками, не уступающими друг другу ни в колкости и саркастичности, ни в стремлении к превосходству. Эти люди давно разошлись, но вовсе не утратили обоюдный интерес. И этот нюанс, созданный Нилом Саймоном, стал настоящей находкой для режиссёров. Одни видели в нём безграничную любовь, другие – зависимость. Например, в ранней редакции театра «Элвин» акцент делался на зависимость. В то время как Бруклинский драматический театр представил историю двух любящих людей, треволнения которых происходят из-за конфликта личностных интересов. В режиссуре Николины Калиберды – это однозначно – любовь.
Второй сюжет «Калифорнийской сюиты» лёг в основу заключительной части спектакля «Отель Калифорния» в адаптированном, более утончённом варианте. Сюжет повествует о звёздной супружеской паре – коллекционере и актрисе, номинированной на знаменитую кинопремию «Оскар». Николина Калиберда и Феликс Мурзабеков бесподобно разыграли мини-сцены предвкушения торжества, саму феерию и то, чем обернулась она для каждого из них…
Непревзойдённый успех комедий Нила Саймона объясняется тем, что ему удалось посредством шуток и незатейливых диалогов рассказать о действительно серьёзных вещах. Однажды один из кинокритиков заметил, что отличительной чертой драматургии Саймона являются образы несовершенных людей, которые очень близки рядовым обывателям. По словам самого писателя, многие его произведения автобиографичны и отражают события его собственной жизни. В частности, сюжет первой части трилогии «Калифорнийская сюита» навеян воспоминаниями из детства, а именно – сложными взаимоотношениями его родителей.
Нил Саймон родился в 1927 году, и, как стало известно, ведущие драматические театры Америки и ряд европейских драматических театров в честь юбилея включили в свой текущий репертуар спектакли, поставленные по пьесам этого замечательного драматурга. А в России одними из первых юбиляра решили поздравить молодые талантливые актёры Николина Калиберда и Феликс Мурзабеков, создавшие превосходный спектакль «Отель Калифорния», который можно увидеть на сцене Учебного театра Театрального института имени Щукина.
Фотографии из личного архива Николины Калиберда.
№10(36) от 31.10.2017
Постановка режиссёра Юрия Ерёмина "Идиот"
Елена Чапленко
Нынешней осенью Государственный академический театр имени Моссовета представил премьерный спектакль режиссёра Юрия Ерёмина «Идиот», по одноимённому роману Фёдора Достоевского. Огромная заслуга режиссёра заключается в том, что в постановке сохранены основные идеи произведения классика. При этом спектакль интересен современному зрителю.
Декорации спектакля носят скорее условный характер, бытовые атрибуты сведены к минимуму. Одной из центральных деталей декораций стал колокол, своим перезвоном возвещавший о начале нового действа, о завершении важного для героя события, неожиданном повороте сюжета. Колокол можно сравнить с виолой да гамба на спектаклях легендарного театра Уильяма Шекспира, когда под аккомпанемент инструмента одна сцена сменяется другой. Неожиданное решение – это «аромасопровождение» спектакля. Прекрасный аромат духов в гостиной генеральши Епанчиной; на сценах с поездом и перроном явно улавливается топливо старинного состава.
С первых минут спектакля внимание зрителя приковывает главная героиня Настасья Филипповна Барашкова в исполнении заслуженной артистки России Екатерины Гусевой. В форме непринуждённой беседы с гостями героиня посвящает присутствующих в подробности своей жизни – от юных лет и до сегодняшнего дня. В своём рассказе Настасья Филипповна преподносит себя зрителю так, как в скором времени её будет видеть князь Мышкин. Этот сценический приём невольно располагает к ней зрителя и, во многом, объясняет трепетное отношение князя.
Как известно, Фёдор Достоевский назвал одного из своих героев – Ганю Иволгина – «обыкновенным», вовсе не имеющим коих-либо талантов. Момент очень важный, так как писатель слово «талант» употребляет в характеристике двух героев – князя Мышкина (Идиота) и Иволгина. Каллиграфия, не более – в этом заключается талант Идиота. Но Ганю Иволгина Достоевский и вовсе обрёк на абсолютную бесталанность. И, если образ Мышкина раскрывается в спектакле именно так, как он прописан в романе, то образ Гани претерпевает ряд изменений. Персонаж становится более эмоциональным – вместо одной пощёчины Иволгин и то и дело срывается на князя, вместо сдержанных извинений – на коленях целует его руку. Тщеславие переросло в чувство собственного достоинства, корыстолюбие и ограниченность интересов – в искреннее желание вернуть себе и своей семье некогда утраченное положение в обществе. Уникальное явление в драматическом искусстве – не изменяя тексту и общей концепции произведения, умение актёра задать иной тон образу героя. Это определение в полной мере относится к замечательному актёру Нилу Кропалову. В его исполнении Ганя Иволгин предстаёт перед зрителем, прежде всего, человеком, имеющим внутренний стержень.
В невероятно эмоциональном ключе выдержана сцена именин в доме Барашковой. В романе эта сцена сопровождается словом «развязка», причём Настасья Филипповна повторяет его несколько раз. И действительно, этот момент стал своего рода «развязкой» в определении степени продажности и ничтожности, как отдельных героев, так и «благородного общества» в целом. Однажды назвав Иволгина «нетерпеливым нищим», Настасья Филипповна желает на его «душу в последний раз посмотреть».
«Видишь ты эту пачку, в ней сто тысяч! Вот я её сейчас брошу в камин, в огонь… Как только огонь обхватит её всю – полезай в камин, но только без перчаток, с голыми руками, и рукава отверни, и тащи пачку из огня! Вытащишь – твоя, все сто тысяч твои»!
Иволгин этих денег не берёт, но, пережив глубокое душевное страдание, в итоге падает в обморок. И здесь нельзя не отметить принципиальное различие в образах литературного персонажа и сценического. Литературным персонажем движет самолюбие, сценическим – самоуважение. Нил Кропалов создаёт нетривиальный, поразительный образ Гани Иволгина. Воплотить на сцене все тонкости человеческого характера – сложнейшая задача, с которой актёр, благодаря своему непревзойдённому таланту, справляется бесспорно.
Самой рисковой сценой с точки зрения режиссуры является диалог Рогожина с Мышкиным, в процессе которого герои обмениваются нательными крестами. По меркам современного театра сцена очень длинная, она насыщена философскими размышлениями, переплетёнными с событиями их судеб. В исполнении Захара Комлева и Антона Аносова сцена получается превосходной! Однако велика вероятность того, что с вводом других актёров на эти роли – пусть даже талантливых – удержать эту сцену в той высшей степени, которую мастерски достигли Комлев и Аносов, – не удастся.
Обмен нательными крестами – не редкое явление в произведениях Достоевского. Как правило, обоюдное решение о несении чужого креста герои принимают накануне грядущего преступления. Так, в «Идиоте», приняв крест князя Мышкина, Рогожин в скором времени убивает Настасью Филипповну. Особое внимание следует обратить на то, что в спектакле присутствует рассказ Мышкина о происхождении этого креста. Крест ему продал разгульный солдат, причём оловянный выдал за серебряный. Без этого рассказа зрителю было бы сложно понять как, приняв крест из рук «сущего ангела» Льва Николаевича, а следовательно и «приняв его судьбу», Парфён Рогожин решился на убийство. В спектакле погибель Рогожина как человека, как личности, подчёркнуто его хаотичным физическим падением внутрь сцены, в той точке, где стоял воображаемый камин, и где горели принесённые им на именины Барашковой сто тысяч.
Фотография из личного архива Нила Кропалова. Фотограф - Сергей Петров.
№10(36) от 31.10.2017
Нил Кропалов. О премьере "Идиот". Интервью
Интервью с Нилом Кропаловым провела Елена Чапленко
Елена Чапленко: Для Вас осталось что-то непонятным в образе Гани Иволгина?
Нил Кропалов: На начальном этапе разбора роли, было, конечно, много разных вопросов, а потом уже образ осмысленно переходит из какой-то мозговой части вовнутрь тебя. Практически всё «ощутил кожей»! Сильное эмоциональное состояние! И уже сценический герой раскрывается перед тобой во всём блеске, так, как это задумывал Достоевский, то есть уже сама роль начинает подпитывать тебя изнутри. Уже работая над ролью, я узнал, что в прошлой постановке Юрия Ивановича Ерёмина Ганю Иволгина играл Александр Домогаров. Скажу честно, мне очень хочется посмотреть, как эту роль сделал такой серьезный артист. Специально не стал искать запись спектакля до премьеры, теперь можно. Кстати сказать, я имел честь учиться в той же мастерской (пед. В.И.Коршунов, В.С.Сулимов, Н.А.Петрова), которую заканчивал Александр Юрьевич.
Елена Чапленко: Достоевский назвал Ганю Иволгина «обыкновенным человеком». А Вы себя когда-либо считали «обыкновенным»?
Нил Кропалов: Я вообще никаких людей не считаю обыкновенными. В каждом человеке, если только правильно посмотреть, можно увидеть личность. Мы все – уникальные личности! Обыкновенным Достоевский, наверное, назвал его с той точки зрения того, что такой тип людей встречается довольно часто. Но Ганя – яркая личность, иначе ему не было бы уделено великим мастером столько страниц в романе.
Елена Чапленко: С помощью каких актёрских приёмов Вам удалось воплотить этот образ на сцене?
Нил Кропалов: Я старался изобразить Ганю более человечным. Актёрских приёмов, конечно, было много. И что интересно, все мои старые актёрские наработки вообще не подходили к этому спектаклю! Как я ни пытался где-то там вставить свой любимый приём, – не получалось! Всё время приходилось находить что-то новое – живую реакцию, новую эмоцию. Скажу честно, лично мне, как Нилу Кропалову, не свойственны такие черты характера, как у моего персонажа, можно сказать это роль для меня «на сопротивление». Юрий Иванович, наш замечательный режиссёр, буквально заряжал нас энергией – совершенно по-другому раскрывал известный нам материал, постоянно рассказывал что-то интересное, выстраивал необычные мизансцены и придумывал всевозможные решения. Работать с таким мастером было огромным удовольствием. Юрий Иванович нам как-то сказал, что в этом спектакле нельзя существовать «бытово». Все, особенно мой персонаж, должны быть заряжены, как никогда. Может быть, мы таких людей даже не встретим в реальной жизни, – вот настолько человек доведён до состояния внутреннего конфликта! К нему только прикоснись, и он готов уже практически взорваться! Чем ближе к финалу первого акта, тем больше внутренние противоречия доводят Ганю до отчаяния. Для себя в этом образе я обнаружил некий дуализм – с одной стороны, это человек, который жаждет карьерного роста, стремящийся к своей цели – стать миллионером. Может быть для того, чтобы «утереть нос» всем тем, кто ранее его унижал или как-то притеснял, может быть для того, чтобы «вернуть лицо» себе и своей семье, ведь его отец – бывший генерал – спился, стал опустившимся человеком! И Ганя готов идти на этот брак с Настасьей Филипповной, практически проституткой, если говорить современным языком. А с другой стороны в нем – личность, с чувством собственного достоинства, гордости и чести. Ганя испытывает абсолютно адекватные чувства, присущие человеку. И между этими двумя крайностями я играю, по сути, весь спектакль.
Елена Чапленко: Ваш персонаж совершил какой-то отрицательный поступок, доведя «дело до конца»?
Нил Кропалов: Скажем так, он вообще никаких плохих поступков не совершил. Он никого не убил, никого не обманул, ну князя Мышкина толкнул пару раз, но и то – это уже было сделано в состоянии высокого нервного напряжения. Даже в самой первой сцене, когда герои Достоевского рассказывают о самом дурном поступке в их жизни, Ганя – единственный, кому просто нечего рассказать! Поэтому и брак с Настасьей Филипповной ему не по душе.
Елена Чапленко: Вас сразу утвердили на роль Гани? Во время подготовки спектакля ни у Вас, ни у режиссёра не возникали сомнения?
Нил Кропалов: Сразу утвердили, и причём, когда мы уже стали репетировать, я понял, что не только меня, но и всех остальных, конечно, Юрий Иванович распределил просто гениально! Все на своих местах! Вот, например, Рогожин (Захар Комлев) – это такой деревенский мужик, купец, с бородой… Идиот (Антон Аносов, Дмитрий Подадаев) – немножко сумасшедший, полубольной, не от мира сего… Ганя – это интеллигент, дворянин, сын генерала… Прекрасный статный генерал Епанчин (Анатолий Васильев, Александр Бобровский) , печальная матушка (Марина Кондратьева) и строгая сестра (Яна Львова). Ну и, конечно же, Настасья Филипповна в блестящем исполнении Екатерины Гусевой. В общем, у нас получился прекрасный актёрский ансамбль, и я просто восхищаюсь своими партнёрами!
Елена Чапленко: По задумке режиссёра, принято решение провести весь 2-ой акт без участия Вашего персонажа. Вы не сожалеете об этом?
Нил Кропалов: Нет, не было никакого сожаления, и я до сих пор считаю, что это здорово – закончить первый акт на таком абсолютно оголённом нерве! В этом есть своя оригинальность. Лично мне достаточно времени, чтобы заявить о своём персонаже. Тем более, если выводить Ганю Иволгина во второй акт – это будет уже отдельная пьеса.
Елена Чапленко: Как известно, премьера спектакля «Идиот» должна была состояться 30 сентября, однако 29 сентября, в связи с заменой спектакля, состоялся предпремьерный показ. У Вас и у других артистов по этому поводу было волнение?
Нил Кропалов: Честно говоря, мы ждали чего-то подобного, но всё равно это было неожиданно. Раз, и вечером мы должны уже играть! Был момент собранности в высшей степени. Настроение у всех было отличное, боевое, в один момент поймали кураж, и зритель почувствовал это! Практически каждая наша сцена сопровождалась аплодисментами! В общем, спектакль прошёл «на ура»!
Елена Чапленко: Можно ли назвать Ганю Иволгина прототипом современной молодёжи?
Нил Кропалов: Я бы так не сказал. Вообще, чтобы ответить на этот вопрос, нужно действительно проанализировать, чем живёт современная молодёжь. У нас молодёжь, в основном, живёт телефонами и смартфонами, возможно кредитами, возможно какими-то внутренними заблуждениями, а Ганя – это совсем другое. Ганя может быть прототипом современных предпринимателей, и то далеко не всех. Мой персонаж, он не стандартный, он не вписывается в какую-то серую массу. Кроме того, ведь нельзя же, например, рассматривать роль отдельно от спектакля.
Елена Чапленко: Какие новые обязанности у Вас появились после вступления в Союз театральных деятелей России?
Нил Кропалов: Так получилось удивительно, что в этом году я вступил и в Союз театральных деятелей России, и в Союз кинематографистов России. Я ещё толком не успел ощутить возложенные на меня обязанности, так как просто физически не хватает времени – в этом году я снимаюсь сразу в нескольких фильмах, сплю по два – три часа, и то в самолетах. Но о кино поговорим в другой раз.
Елена Чапленко: В чём Вы черпаете вдохновение?
Нил Кропалов: На сцене – в партнёрах, на репетициях – с режиссёром, в жизни – я понял – это подарок свыше. Когда оно приходит, это ни с чем не сравнимое ощущение! Но также я понял, что чаще оно приходит к тому, кто много трудится. Кто-то сказал: «Великие открытия приходят только к тем, кто знает, что это великое открытие». То же самое – вдохновение приходит только к тем, кто очень его ждёт!
Фотография из личного архива Нила Кропалова. Фотограф - Сергей Петров.
