Давайте услышим
Речь на открытии ежегодных Проскуринских чтений, посвященных памяти великого
русского советского писателя Петра ПРОСКУРИНА (Орёл, 30 января 2015 года)
Орёл – признанная третья литературная столица России. А где, как не в столице, говорить о действительно серьезных вещах? Поэтому сегодня уместным будет сказать несколько слов о роли и месте литературного процесса в такие сложные моменты, какие наша страна, а мне, родившемуся в СССР, хочется сказать – наши страны, переживают сейчас.
Те из нас, кто постарше, отлично помнят времена, когда открытой политической оппозиции в стране не было и роль общественного оппонента власти играла литература.
И в этом диалоге власти и литературы рождалось некое удивительное мировоззрение и мироощущение, которые составляли одну из опор русского и советского мира.
Для власти, как бы она ни пыталась утверждать иное, главным вопросом является вопрос о сохранении самой себя, для литературы – вопрос о справедливости.
И совсем не случайно великие писатели России, например Толстой, Блок, Есенин и Брюсов, в своих поисках приходили к вопросу о глобальном пересмотре религиозных норм, которые перестали давать удовлетворительные ответы на вопрос о справедливости.
Вопрос о справедливости всякий раз с особой неотвратимостью встает перед обществом, когда его страна ведет войну. И действительно: справедливой или нет является та или иная война? Ради чего льется кровь и погибают люди? Ради чего происходит тот страшный процесс, который неизбежно включает в себя массовое убийство других человеческих существ?
России повезло в истории. И повезло не потому, что она вела мало войн, нет, – наверное, мы воевали больше, чем какая-либо другая страна в мире. А потому, что большинство войн, которые вела Россия, были войнами справедливыми: либо оборонительными, либо освободительными.
Однако, к сожалению, случались в нашей истории и другие примеры. В 1849 году войска реакционной Российской империи предприняли масштабную военную экспедицию в Европу с целью подавления и удушения буржуазно-демократических революций в Венгрии и Германии. С военной точки зрения поход был достаточно успешным: восстания венгерских и немецких революционеров были разгромлены. Однако в мегаисторической перспективе результаты оказались крайне негативными. Во-первых, продление почти на 60 лет существования архаичной и агрессивной Австро-Венгерской монархии.
Еще одним результатом российских усилий стало появление мрачной кайзеровской Германии вместо свободной и прогрессивной Германской республики, о которой мечтали лучшие умы тогдашнего человечества.
Впоследствии именно с территории Австро-Венгрии и Германии были развязаны две кровопролитнейшие мировые войны, унесшие жизни десятков миллионов, в том числе русских людей. За Россией же на десятилетия закрепилось малопочетное наименование – «жандарм Европы».
В 1899–1901 годах слабеющая, но еще мощная Российская империя на излете своей территориальной экспансии предприняла попытку аннексировать, то бишь попросту отобрать, у ослабевшей и попавшей в трудную ситуацию Циньской монархии (так тогда назывался тогдашний Китай) огромную территорию северо-восточной Маньчжурии.
Военная экспедиция, проводившаяся под формальным предлогом подавления восстания ихэтуаней (также известного как Боксерское восстание), и дальнейшие аннексионистские действия Российской империи проводились, как сейчас сказали бы, в формате частно-государственного партнерства. Регулярные войска были задействованы только для достижения военного перелома и полного разгрома ихэтуаней в Маньчжурии, в дальнейшей экспансии участие принимали в основном разнообразные добровольцы и военные авантюристы, наиболее известным из которых был пресловутый штаб-ротмистр Безобразов.
Опять-таки с военной точки зрения экспедиция прошла успешно: малой кровью, то есть практически бескровно, была фактически оккупирована огромная территория Маньчжурии, а Россия получила доступ к незамерзающим портам в Порт-Артуре и Даляне.
В мегаисторической перспективе эта несправедливая, захватническая война, или, если угодно, аннексия, привела к нарастанию напряженности отношений с Японией, а затем к Русско-японской войне, поражению в ней России, Первой русской революции и т.д.
Еще одним существенным последствием была негативная память о русском вторжении и попытке аннексии в умах миллионов китайцев, недоверие и ненависть надолго поселились в их душах.
И вот что удивительно. Русская литература не создала ни одного сколь-нибудь значительного литературного произведения по поводу обоих этих очень серьезных по вовлеченным силам, масштабам завоеваний и последствиям военных мероприятий.
Почему? Ответ прост: они были несправедливы и русская литература не смогла их достойно описать. Не найдете вы в русской литературе и запомнившихся произведений о покорении Средней Азии, которое длилось почти 60 лет, начиная с 60-х годов XIX века, и толком так и не было завершено даже к моменту Октябрьской революции, – по той же самой причине.
А теперь тезис, ради которого, собственно, были предприняты эти исторические экскурсы.
Путем огромного труда и больших нравственных усилий предшествующих поколений нам достался уникальный камертон, с помощью которого нам, как правило, удавалось отличать справедливое от несправедливого, черное от белого, праведное от неправедного.
Давайте попробуем услышать этот камертон в сегодняшней непростой ситуации. Да, его звукам сложно сейчас пробиться сквозь терабиты и мегабайты навязчивой и очень часто лживой официальной пропаганды. Но литература всегда находила способ довести до общества другую точку зрения. Из дворцов и собственных усадеб, как Пушкин и Толстой, из эмиграции и изгнания, как Тургенев, Герцен или Бунин, или с тюремных нар, как Варлам Шаламов.
И в советское, и в постсоветское время лучшие писатели страны, к числу которых, несомненно, принадлежал и Пётр Проскурин, также находили пути для выражения точки зрения, отличавшейся от официальной.
Россию нельзя запугать. Это аксиома. Всякая попытка давления на наш народ извне приведет к его еще большему сплочению. Россия непобедима, когда она ведет справедливую, оборонительную войну.
Но всякий раз, когда власти удавалось втащить страну и народ в военную авантюру, в заведомо неправедное дело, когда черное выдается за белое, когда на зловещий алтарь несправедливости власть бездумно бросает все лучшие качества в русском национальном характере – умение воевать, жертвовать, терпеть лишения, приходить на помощь, последствия бывали катастрофическими.
Поэтому еще раз: давайте слушать нашу литературу, давайте внимательно прислушиваться к звучанию нашего бесценного камертона, который очень редко фальшивит. И давайте услышим его.
P.S. В развитие тех идей, которые были мною обозначены в речи, хотелось бы сказать несколько слов о том пласте творчества П.Л. Проскурина, о котором по ряду вполне понятных политических причин мало писала критика в последние советские годы, совершенно не писала в 1991–2015 годах и вряд ли будет писать в ближайшем будущем.
Роман «Отречение» – завершающая часть знаменитой трилогии П.Л.Проскурина, начатой романами «Судьба» и «Имя твоё». Наибольшей известностью пользовался роман «Судьба», по которому был снят фильм «Любовь земная – Судьба», ставший кинобестселлером в 1976–1978 годах.
«Отречение» – самый сложный, противоречивый, но и наиболее художественно совершенный из романов трилогии. Именно в нем писателю удалось предвидеть многое из того, что случилось со страной и народом на переломе 80–90-х годов.
Анализируя процессы, происходившие в 70–80-х – начале 90-х годов в советской элите, Пётр Лукич Проскурин ясно различал пугающие гибельные тенденции.
Тончайшими оттенками своей богатейшей палитры писатель создает яркую картину последних советских лет с её уникальной архитектоникой, с её бурными водоворотами восходящих и нисходящих энергий.
В сложнейшей многомерности 80-х годов прошлого века, в конфликте Малоярцева и Шалентьева, в столкновении их обоих с академиком Обуховым, в собирательном образе которого отразилась вся трагическая и великая судьба русской науки, нашли своё место и схватка между старой военно-партийной бюрократией и прагматиками-технократами, и ожесточенная борьба между различными научными школами, и стремительно прогрессировавшее перерождение части партийной верхушки.
Симпатии писателя не принадлежат всецело никому из его героев. Он, как и всякий подлинный мастер, никогда не рисовал действительность в чёрно-белых тонах и находил место для того, чтобы каждый персонаж продемонстрировал свою собственную правду и свое понимание должного.
Совершено удивительно, как Проскурину удается двумя-тремя мастерскими мазками показать сложнейшие социально-политические события, происходившие в СССР. Дорогого стоит, например, сюжетный уход от одного из своих любимых героев, крупного партийного деятеля Тихона Брюханова (трагически погиб при невыясненных обстоятельствах), в личности которого кристаллизовались черты многих лидеров – от Кирова до Машерова. С руководителями именно такого типа писатель связывал многие свои надежды на прорыв в будущее.
Его заменяет Шалентьев, который унаследовал его дело, и эта замена является гениальным, а потому мало кем из критиков замеченным художественным отражением процесса нарастания влияния внутри партии военно-промышленного комплекса с его огромными достоинствами и столь же масштабными ограничениями.
Высочайшего накала достигает проза Проскурина там, где он дает понять: Шалентьев – фигура в высшей степени трагическая. Рожденный, чтобы побеждать и идти вперед, он, увы, обречен на поражение.
Проскурин ставит перед своим героем неразрешимую задачу: его, Шалентьева, выигрыш (то есть, говоря более сухим политологическим языком, победа) в гонке вооружений будет означать немедленное нарушение сложившегося баланса сил, чреватое непредсказуемыми, вплоть до тотального уничтожения планеты, последствиями.
И его антипод, старый аппаратный волк Малоярцев, описанный настолько великолепно, как никто и никогда в советской литературе не описывал фигур подобного «партийного» масштаба, вправе торжествовать – именно его принцип «шаг вперед, два шага назад» оказывается вроде бы более правильной стратегией… Равновесие удается сохранить… Но недолгим будет это торжество…
Те, кто мог Спасти, погибли: и Брюханов, и Шалентьев. Не появится вовремя новый герой, способный отыскать верную дорогу в будущее. И всё, ради чего существовали и плели сеть хитроумных своих интриг такие, не побоимся этого слова, по-своему великие управленцы, как Малоярцев, покатилось под гору, вниз…
Вообще в «Отречении» Проскурин сказал очень много горьких, тяжелых и при этом правдивых слов. Причем сказал, в отличие, скажем, от Солженицына и многих прочих «разоблачителей», на высочайшем художественном уровне.
И вот здесь основное, ради чего, собственно, и написан этот небольшой текст.
Сказав все эти слова, Проскурин остался в том мире, в том лагере, который подвергал заслуженной критике. Я думаю, что суть отличия этой мировоззренческой, художественно-нравственной позиции от позиции тех, кто моментально сменил цвет знамени, понятна всем, кто хотя бы немного знаком с законами Творчества.
Такая критика подобна действиям бойца, только что обматерившего собственное начальство за непростительную слабость и трусость в бою, а затем бросившегося в бой, подхватив всё то же многократно простреленное знамя, выпавшее из командирских рук.
Я думаю, что этот принцип нравственно-политического существования более чем понятен многим из тех, кто в настоящее время причисляет себя к левой оппозиции.
У этого романа, который оказался абсолютно неожиданным как для врагов, так и для многих друзей и почитателей таланта писателя, была не очень счастливая судьба. Вчерне Проскурин закончил его в 1988 году,опубликовпн он бы в «Роман-газете» в 1989, и с тех пор он только однажды (начало 1993 г.) был издан в виде самостоятельного издания, которое к тому же по техническим причинам не было должным образом подготовлено к печати. А затем, как мы все знаем, события в нашей стране понеслись вскачь…
Сейчас, когда угрозы времен «холодной войны» неожиданно вновь становятся сверхактуальными, думается, что для многих истинных ценителей прозы встреча с фрагментом этого прекрасного и пока не получившего достойной известности произведением крупнейшего писателя конца XX века будет и интересной, и своевременной.
Алексей Петрович ПРОСКУРИН,
главный редактор
"Экономической и философской газеты",
сын писателя П.Л. Проскурина
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-60585 от 20 января 2015 г.
Выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)
***
Изданию присвоен номер ISSN: 2500-073X
Выдано Федеральным государственным унитарным предприятием "Информационное телеграфное агентство России (ИТАР-ТАСС)", Российской книжной палатой
***
Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.
При использовании материалов сайта ссылка на издание "Мир и Личность" обязательна!
© "Мир и Личность" 2015-2019