Павел Пархоменко. Интервью с режиссёром
Елена Чапленко: Какое место в своих постановках Вы отводите символике и аллюзии?
Павел Пархоменко: Все зависит от материала, точнее от сути драматургии. Символика и аллюзии возникают сами собой, как бы вырастают уже в процессе репетиций. Не то что бы я намеренно определял им какое-то место, скорее они сами его определяют…
Елена Чапленко: Вы свободны в выборе актеров в рамках театральной труппы?
Павел Пархоменко: Ну, вроде да.
Елена Чапленко: Ориентируясь на интересы современного зрителя, что, прежде всего, необходимо учесть при подготовке спектакля?
Павел Пархоменко: Сегодня – дистанцию в полтора метра.
Елена Чапленко: Вы согласны с утверждением, что каждый театр имеет свои традиции, свою атмосферу?
Павел Пархоменко: Согласен, каждый театр – это нечто уникальное…
Елена Чапленко: Расскажите, пожалуйста, о готовящемся спектакле «Игроки». Кто выступил инициатором именно этой постановки?
Павел Пархоменко: «Игроки» у меня возникли после работы над Мольером… Мне сейчас интересен игровой театр, его пределы и границы. Возможность его переосмысления… Гоголевские темы в «Игроках» невероятно злободневные, сегодняшние. «Имитация действительности», «перевернутые ценности» – такая драматичная пародия на общество, несмотря на всю комедийную структуру пьесы… О самом спектакле мне говорить сложно, да и есть ли в этом смысл? Его нужно смотреть.
Елена Чапленко: Насколько сложно находить общий язык с амбициозными и радикально настроенными актерами и актерами традиционных взглядов?
Павел Пархоменко: Говоря о радикальности, важно понимать ее контекст: если это позиция сама по себе, то жди беды, а если это позиция, исходящая из замысла, то такая радикальность просто необходима, хотя и замысел как правило проходит через цензуру актерской природы. Это такое бесконечное столкновение, из которого и рождается спектакль. Что касается традиции, то для меня в современном театре традиции как таковой уже не существует. Скорее, бегство от нее, намеренный отказ от известного во имя состояния поиска – такого сознательного «незнания».
Елена Чапленко: Как известно, «потребность сцены в режиссере временами уходит на второй план. В нынешние времена кто из создателей сценического произведения занимает лидирующую позицию?
Павел Пархоменко: В процессе создания это всегда соавторство и никогда не чья-то моноцентричность, чья-то воля, возвышающаяся над другими. Для меня по крайней мере это так. Ну то есть, если пытаться сделать, как написано у автора, и поставить его во главу всего, то зачем тогда вообще это делать? Быть функцией? Но ведь можно просто прочитать текст, не берясь за его интерпретацию… Хотя есть и другая крайность, такая полная перекройка замысла – «режиссерская концепция», которая выходит на первый план и как бы отделяет себя от автора, подчиняет себе актеров. Однако это не всегда работает, потому что это всего лишь концепция, интерпретация интерпретации... В современном театре это, безусловно, необходимость – попытка выпрыгнуть за рамки нормы театральной действительности, которая существует уже как бы автономно, как некая вещь в себе, ищущая саму же себя. Мне видится только один ответ: театр – это не отделение чего-то от чего-то, а, наоборот, соединение чего-то с чем-то.
Елена Чапленко: Вам приходилось работать с современными драматургами? В большинстве своем, современная драматургия решает «извечные» проблемы в новомодных декорациях или может предложить аудитории неожиданное решение известных проблем?
Павел Пархоменко: Приходилось, хотя и не так много. В основном это читки и поиск материала. Насчет «неожиданных решений» даже не знаю. Мне кажется, драматургия никогда не предлагает решений… Она, скорее, освещает зоны человеческой боли, конфликты идей и ставит вопросы бытия, но решения как такового для всех просто не существует, это невозможно.
Елена Чапленко: Классические каноны театрального искусства, которые Вы не нарушите ни при каких обстоятельствах?
Павел Пархоменко: В голову приходит почему-то Чеховское «Ружье».
Елена Чапленко: Вас может довести до отчаяния бездарный актер, которого нет возможности заменить?
Павел Пархоменко: Странный вопрос. Не знаю, если актер доводит до отчаяния, то он уже не бездарный!
Елена Чапленко: Перед самой премьерой спектакля что Вы желаете в глубине души: чтобы все скорее закончилось и без эксцессов, чтобы спектакль произвел фурор, чтобы зрители, его посетившие, вынесли для себя нечто важное; желаете что-то другое?
Павел Пархоменко: За неделю до премьеры меня начинает просто трясти, а там уже и не разберешь, чего я хочу больше всего…
Редакция газеты "Мир и Личность"
в лице главного редактора Елены Чапленко
благодарит Павла Пархоменко
за интересный рассказ
Фотография - из личного архива Павла Пархоменко